Кто такие индоевропейцы? Часть 1.

Истоки

С самого начала оговоримся: проблемы, касающиеся глубинных истоков, прародины и ранней истории данных народов, вызывают очень много вопросов. Некоторые учёные даже полагают, что у индоевропейцев можно выделить несколько — две или даже три – прародины, то есть территории, на которых они жили те или иные столетия. Возможно, такой подход позволит нам понять больше, чем некогда распространённые прямолинейные представления о некогда единых индоевропейцах, долго живших на одной прародине, и представлявших всю их дальнейшую историю как постоянный распад на всё большее и большее количество племён и народов.

Итак, начинаем…

…Примерно 11 тысяч лет назад, в IX тыс. до н.э., племена, которые были предками большинства народов Европы и Азии, видимо, жили в Европе к востоку от Альп. Как они себя называли, не известно. Видимо, никак. Сейчас учёные называют их ностратическими племенами (от латинского слова «noster» – «наш»).

У них уже была большая и сложная история, почти не дошедшая до нас. В конце древнего каменного века — палеолита, когда стаял Великий Ледник (из древних текстов, пожалуй, только некоторые русские сказки и Авеста помнят, как он появился) и начался Великий Потоп (мелкая и топкая порой вода), их далёкие предки перешли от коллективной охоты на крупных животных к охоте на всякую мелочь. А значит, им «пришлось» изобрести лук и стрелы. Волка приручили, и он «стал собакой» ещё раньше. Без него человек, как признают многие и многие исследователи, не смог бы выжить.

А потом был средний каменный век – мезолит, не такая уж и длинная, но очень интересная и замечательная по-своему эпоха. До того рисовали конкретное животное, теперь же могли изобразить и символ кого-то или чего-то. Значит, от наглядно-образного мышления, которое сейчас характерно для детей от 2-3 до 6-7 лет, человек постепенно стал переходить к мышлению отвлечённому. Если человек древнего каменного века – плод наших реконструкции, мысленного восстановления, то с некоторыми племенами эпохи мезолита учёным всё же удалось пообщаться в последние век-два, и он нам понятен лучше.

Ностратические племена и были племенами эпохи среднего каменного века. И именно тогда, примерно 11 тысячелетий назад, начинается малый ледниковый период. Спасаясь от холода, ностратические племена начинают серьёзные переселения, распадаясь на несколько языковых семей – индоевропейскую, дравидскую, уральскую, картвельскую и алтайскую. Первые отделились, видимо, дравиды, сохранившиеся сейчас только на юге Индии. У нас они мало известны. Позднее они сыграют серьёзную роль в становлении зороастризма – религии древнего и раннесредневекового Ирана. Интересно, что их ближайшими

родственниками являлись народы, говорившие на уральских языках. Таким образом, одни ушли далеко на юг, а вторые – на такой же далёкий север. Картвелы (грузины и их ближайшие родственники) заселили восток нынешней Грузии и почти не изменили своё место обитания в течение пяти тысяч лет. Алтайская языковая семья практически сразу же распалась на три общности, которые, в свою очередь, постоянно общались между собой. Это тюрки, монголы и так называемые тунгусо-маньчжуры, живущие сейчас в Восточной Сибири и на северо-востоке Китая.

Но особая судьба была уготована индоевропейцам. Холод гнал их далеко на север. По пути индоевропейцы прошли Кавказ и заселили восток нынешней Турции, в том числе и Армянское нагорье. Здесь они встретились с далёкими предками семитов – арабов, евреев, финикийцев. Эти народы, видимо, первые в истории перешли к скотоводству и земледелию. Именно в таком порядке: выкормить пойманных детёнышей оказалось гораздо легче, чем

«приручить» пшеницу, ибо урожаи тогда были крайне низкими. Индоевропейцы же оказались хорошими учениками, догнавшими и перегнавшими своих учителей.

Последствия оказались настолько ошеломляющими, что во многом определили суть дальнейшей жизни человечества.

Население всего за несколько веков увеличивается в 10-15 (!) раз – такого не бывало ни до, ни после. Разгадка проста: еды в этом вечно голодном обществе стало неизмеримо больше. Индоевропейцы создают довольно развитую предцивилизацию, с протогородами (а как ещё назвать такие поселения?) в 1-2 тысячи человек, что было тогда явлением почти немыслимым, и развитым храмовым строительством. Верховное божество – Мать богов, зверей и людей – стала восприниматься и как мать урожая.

Сейчас в науке принято (чтобы не сказать – «модно») сомневаться в существовании материнского рода, материнского права, матриархата в целом. Обычно говорят, что женщины порой вынуждены были принимать на себя обязанности войны и управления только в каких-то чрезвычайных обстоятельствах, например, когда в ходе войн гибла большая часть мужчин. Действительно, матриархальное общество очень далеко от нас. Для современного человека, мягко говоря, весьма странно, что женщина когда-то могла восприниматься как активное начало, а мужчина – пассивное. Однако, в мифах, легендах, сказаниях едва ли всех народов мира, в том числе и индоевропейских, мы видим отчётливые следы именно таких представлений. Кроме того, и сейчас существуют народы, сохранившие материнский род почти без изменений. Разумеется, ситуация постепенно менялась: в ранних индоевропейских диалектах не было слов, обозначающих не только отца, но и сына! Единственное обозначение мужчины тогда –

«идущий впереди». Иными словами, мужчина и тогда, будучи значительно сильнее женщины, видимо, выполнял все самые трудные и тяжёлые работы, только воспринимался как второстепенная, а то и третьестепенная фигура. Почему? Иногда учёные объясняли подобное экономическими соображениями: якобы женщины со своими палками-копалками получали гораздо больше пищи, чем мужчины, занимавшиеся, в основном, охотой. Но такое объяснение, как минимум, весьма странно. Общество каменного века было вечно голодным, и если бы собирательство давало бы больше пищи, чем загонная охота, можно не сомневаться, что им занялись бы все. Объяснение главенствующего положения женщин совсем в другом: каждая из них была воплощением Матери богов, живыми Вратами Миров, через которые дух предка вновь и вновь воплощался в род, и именно она отвечала не только за плодородие почв, но и за

грядущие качества ребёнка. Именно так: не богиня, не фея или норна, а родная мать! Интересно, что как раз-таки русские былины (конечно, в академических изданиях, а не в переделках для детей) сообщают об этом прямо и ясно.

Мужчин в индоевропейских племенах (напомним: это пока ещё один народ с относительно небольшими внутренними особенностями) «заметили» именно здесь, в засушливой и гористой прародине на востоке нынешней Турции. Определённую долю почёта получил здесь и временный муж-дракон Великой Матери, ибо дождь отождествлялся с его семенем.

Расцвет этой предцивилизации имел место несколько столетий. Это был уже новый каменный век – неолит. Когда-то, много тысяч лет назад, некоторые племена уже изобрели керамическую печь и обжигали посуду. Но потом это знание было забыто. Только в керамическом неолите (так учёные называют данный период) люди снова изобрели глиняную посуду. Пища стала варёной, что было весьма полезно для человека. Обработка же камня дошла до высочайшего уровня.

Но потом положение дел изменилось. Заниматься земледелием люди того времени, можно сказать, толком ещё не умели. Примитивное земледелие постепенно привело к засолению почв и угрозе голода. Около 6200 г. до н.э. индоевропейцы, видимо, решают вернуться обратно – на древнюю прародину, откуда их когда-то изгнал холод. Мы можем предположить подобное, ибо многие древние народы с величайшим трепетом и благоговением относились к земле своих далёких предков, порой даже не вполне осознавая, где же находилась их прародина. Индоевропейцы же почти дошли до земель предков, обосновавшись вначале на Дунае и немного к северу от него.

В конце VI – начале IV тыс. до н.э. они создают к северу от Чёрного моря ещё одну развитую предцивилизацию. Научившись холодной, а затем и горячей обработке самородной меди, они на основе гончарной печи создают медеплавильную печь. Так индоевропейцы входят в эпоху медно-каменного века – энеолита. Камень, правда, использовался по-прежнему часто, ибо он порой был удобнее мягкой меди. Тогда же впервые в истории человечества было изобретено колесо. До того использовался так называемый принцип волокуши, сохранившийся в современных санях, коньках и лыжах.

По контрасту с последующим временем, это и был тот самый

«золотой век», о котором уже не одну тысячу лет вспоминает человечество. То был классический матриархат; людей было относительно мало, земли, напротив, много. Климат был тёплым и влажным, урожаи – относительно высокими, по крайней мере, такими, какие только и могло дать тогдашнее хозяйство. Уходя с истощившихся полей, уже не дававших плод, люди сжигали свои селения и поля, и пепел способствовал дальнейшему плодородию и будущему возрождению жизни, так что через какое-то время сюда можно было возвращаться. Именно такие обряды и породили, судя по всему, мифы об огненном конце Вселенной и её последующем возрождении. Потому в Индии змей Шеша после каждой юги (эпохи) просыпается и сжигает мир, потому и у скандинавов в день Рагнарёк мир сгорает, но потом снова будет новый «золотой век», когда вернётся Бальдр, а хлеба будут расти без посева...

У нас ещё несколько десятилетий назад носительницы традиций говорили, смешивая Библию и древние мифы славян: «Тот век (эпоха) закончился потопом, наш век закончится пожаром».

Впереди у индоевропейцев были страшные, чрезвычайно суровые испытания, но и великие достижения, плоды которых мы пожинаем и сейчас…

                                                          Великая Сушь

В IV-III тыс. до н.э. в Северном Причерноморье произошло постепенное усыхание климата. Поля выгорали на корню, и люди вновь стали на грань голода – страшного и губительного. Земледелие не могло прокормить индоевропейцев, и большинство из них уходит на северо-запад – к воде. Только небольшая часть, сохранив своё древнее самоназвание – «пахари» — арья – остаётся на месте, сохранив верность земле предков. Им пришлось перейти к кочевому скотоводству, хотя путь этот был весьма долог и труден.

Очень долго, даже до времён Геродота, арии помнили, что их предки были земледельцами, и со священным трепетом относились к хлебу и плугу, полям и колосьям. Так, у курганов они делали маленькие священные поля для кормления предков, золотой плуг, падающий с неба, как и у русского священного земледельца – Микулы Селяниновича – означал право на верховную власть. Только младший сын (родовой жрец, хранитель очага предков) по имени Колаксай (Хола-Хшатра, «Царь-Солнце») смог овладеть таким даром отца, тогда как перед старшими сыновьями плуг богов загорался огнём.

Так верили племена, называвшие себя «ишкуаза», и было это через несколько тысяч лет. Пока что обезумевшие от голода никак не

могли понять, чем они прогневали богинь и высшие силы вообще, почему жар Солнца сжигает всё…

…И, самое главное, — чем же накормить даже не стариков, те пожили, — детей, умирающих каждый день.

У предков европейских народов, заселивших относительно тёплую и сухую тогда Центральную Европу, всё же не было таких потрясений. Они, в основном, так и остались земледельцами. У них не было такого страшного голода, а потому эти народы не пережили и такого страшного социально-психологического шока. Авторитет старой знати – жрецов и даже жриц – был подорван, спору нет, но подорван не до конца.

Иное мы видим в арийской среде. И здесь имеет, как нам кажется, смысл попытаться представить, как люди того времени относились к своим богиням и богам. Боги древних обществ – это не всесильные существа, подобные Богу христиан или Аллаху мусульман. Это, скорее, просто могущественные духи, которые могут ослабеть, которых можно обмануть, которые, наконец, могут даже умереть! С потерявшими же силу и могущество божествами и духами древние люди не церемонились. Необходимо было «найти» того бога или духа, который действительно мог и хотел помочь. Иначе какой смысл ему молиться или кормить его, то есть приносить жертвы?..

Не будем рассуждать о причинах замены матриархата на патриархат «вообще», «у всего человечества» и прочее. Подозреваем, что для ответа на этот вопрос необходимо тщательнейшим образом изучить историю и культуру ВСЕХ древних народов, что, к сожалению, не просто очень сложно, а, по всей видимости, невозможно: жизни не хватит. Относительно же древних индоевропейцев, как нам кажется, решающее значение сыграла именно Великая Сушь, когда древние богини не могли или не хотели,

как полагали обезумевшие от голода и смерти близких люди, помочь, несмотря на щедрые жертвы и искренние моления. Видимо, именно тогда стихии, например, Небо или тучи на нём, стали мыслиться как мужские божества, выделились новая знать – воины- профессионалы, ибо в эпоху голода отобрать добро – на первый взгляд, самый простой выход из затруднений. На войне же у мужчин

– преимущество: они просто физически сильнее женщин. Обожествлённый глава дружины становится в арийской среде прообразом бога Индры – буквально «Ядрёного», бога грозы и, одновременно, бога плодородия.

Одновременно в конце III тыс. до н.э. кузнецы-семиты из Северного Двуречья (нынешний Ирак) стали сплавлять медь и олово или свинец. Появилась бронза, которая гораздо прочнее меди. Народы данного региона начинают входить в бронзовый век.

…Интересно, что примерно в то же самое время кузнецы народа хаттов, которые были отдалёнными родственниками адыгам и абхазам, научились выплавлять железо, но соблюдали секрет десять, а может быть, и двенадцать веков! Ни под каким пытками не выдавали великую тайну!.. И потому все остальные народы ещё долго жили в бронзовом веке.

Что же касается ариев, то в III тыс. до н.э., используя колесо, изобретённое в медно-каменном веке, они создают не только повозку, но и тяжёлую боевую колесницу, запряжённую быками. Представить себе бой на этом «танке раннего бронзового века» для современного человека, наверно, почти невозможно. Однако, древняя клинопись даёт описания таких боёв! Но подобный путь развития военного искусства в конечном итоге оказался тупиковым: даже слонами на поле боя не всегда легко управлять, а быки… быки начинают биться между собой, не желая понимать, что они просто

транспортное средство, и слабо обращая внимание на какие-то повозки, зачем-то привязанные людьми за спиной.

Перелом наступил только через несколько столетий. В XIX-XVIII вв. до н.э. появляются лёгкие боевые колесницы, запряжённые одомашненными конями – степными тарпанами. Изобретаются также уздечка и сбруя, хотя потник, не говоря уже о седле и, тем более, стременах, — явления гораздо более позднего времени. Тарпаны по своему размеру напомнили бы нам не боевых коней, а скорее крупных пони, всадника в тяжёлых бронзовых доспехах они бы не вынесли, да ещё и в течение целого дня. Но колесница была хороша только в степи, а не на пересечённой местности. Но и такие новшества, как лёгкая боевая колесница, запряжённая конями, бронзовое оружие и воины-профессионалы, обеспечили ариям (оставшимся – подчеркнём это – в самых тяжёлых природных условиях!) преобладание во многих регионах Евразии. Они довольно быстро заселили всю Великую Степь – от Дуная на закате Солнца до Амура на восходе, и повлияли даже на Китай эпохи Инь (буквальное значение – «Земля потомков знатных матерей»).

Столетиями арии-кочевники воевали не только между собой, но и собственными родственниками – другими индоевропейцами, доходя даже до Балтийского побережья. Не привязанные к своим полям, как когда-то в старину, они постоянно перемещались, уходили то на закат, то на восход, на юге Западной Сибири переселялись в лесостепь и даже кое-где в тайгу. Создавались новые священные рассказы – мифы, формировались образы новых божеств, и эти образы, как правило, были мужскими. В государстве Митанни с населением, говорившем на языках, отдалённо родственным языкам современного Северного Кавказа, арии стали главенствующей группой. Арийской по происхождению была и местная царская

династия. Митаннийские арии, возможно, были первыми, кто в ходе целенаправленной селекции вывел более выносливых лошадей, и, соответственно, «изобрёл» конницу. Арийские племена, называвшие себя «гамирра» или «гимиррай» («киммерийцы»), кочевали в Северном Причерноморье и первые перешли к длинным кинжалам из железа и бронзы, что знаменовало собой постепенный переход индоевропейцев к железному веку. В VIII-VII вв. до н.э. ишкуаза, которых греки за традицию носить с собой чаши из черепов самых храбрых и сильных врагов называли «чашниками» — скифами – разбили киммерийцев. Скифы превосходили своих врагов-родичей в вооружении: их короткие мечи-акинаки изготавливались уже полностью из железа, гораздо более прочного, чем бронза. Далее скифы разбили и изгнали киммерийцев на юг от Кавказского хребта и

28 господствовали на Ближнем Востоке. Но и разгромленные киммерийцы были страшным противником, одно время более мощным, чем сама Ассирия! Их превращение во второстепенную силу объясняется не только тяжёлыми потерями в почти нескончаемых войнах. Клинопись ассирийцев говорит о том, что кимммерийский царь Тугдамме (Лигдамис у греков) однажды пережил гнев бога грозы. Молния ударила в шатёр царя, и хотя тот остался жив, ужас войска вынудил его отступить. Учёные нашего времени склонны доверять древним писцам: не боявшиеся никаких противников из плоти и крови, арии порой пасовали перед сверхъестественными силами, что вовсе не считалось позорным.

Скифы в IV в. до н.э. создают своё государство, но уже в следующем столетии они уступили другим ариям – сарматам. Те пришли из нынешнего Восточного Казахстана, и первые создали тяжёлую конницу, вооружённую большими железными мечами, железными копьями, воевали они в тяжёлых доспехах, и даже коней прикрывали доспехами из кожи. Частью сарматов были аланы (искажённое слово «арии»). Если скифы были патриархальны, то у сарматов долгие века существовали живые элементы материнского рода, которых долго нельзя называть «просто» пережитками. Объяснение этому мнимому парадоксу можно предложить такое. Когда старое и новое в обществе вступает в серьёзный конфликт, все ревнители седой старины иногда сплачиваются и сохраняют то, что, на первый взгляд, сохраниться уже не может. Верхушка жриц ушедших далеко на восток ариев, чтобы сохранить старину и свой престиж, видимо, решает встроиться во всё новое. Женщины здесь становятся воительницами (отдалённый прообраз амазонок), пересаживаются на боевые колесницы и частично сохраняют своё влияние. Потому, например, за нартами – героями эпоса алан – всегда стоит не отец, а мать – великая Сатáна (Сатаней, Сатаней- Гуаща). Кое-где арии сохраняли или воспринимали культ не богов, а богинь под влиянием иных племён, с которыми они сталкивались. Так, у народов уральской языковой семьи они восприняли культ богини Ардвисуры Анахиты – хозяйки вод, первоначально – Великой Бобрихи, священного животного племён тайги.

Но не только имя ариев гремело как гром в тот самый героический век – II тыс. до н.э. Хетты и их родственники, относившиеся к так называемой анатолийской ветви индоевропейцев, заселили Малую Азию и смешались с великими кузнецами древности – хаттами. Несмотря на отличия всего в одном звуке, это были совершенно разные народы. Хатты были отдалёнными родственниками адыгов и абхазов, и только постепенно смешались с хеттами – индоевропейцами, в очередной раз пришедшими на одну из своих прародин на востоке современной Турции. Своим новым родичам они передали великую тайну выплавки металла богов – железа. Хаттский язык и, частично, хаттские богини и боги сохранились

только в среде жрецов. Языком же народа постепенно становился хеттский. В XVI-XIII вв. до н.э. хетты создают могущественную державу, память о которой гремела в веках. Если историки Средневековья часто говорят о наследии Рима или Орды, то историки древности с таким же основанием говорят о наследии хеттов, которым гордились многие народы Азии. Только фараон Рамзес II, недаром названный за то Великим, в ходе страшной 16- летней войны смог остановить хеттов. Но даже после этого они сохранили Северную Сирию!

Да, ничего не вечно. Память о хеттах постепенно стиралась. Только Библия помнила о них, да в нартовском эпосе – великом сказании народов Кавказа – герои порой переходят на какой-то священный хатиагский (хеттский? хаттский?) язык, чтобы скрыть свои замыслы.

Лишь в XX в. н.э. открыли огромный клинописный архив хеттов, рассказавший о различных сторонах жизни великого народа, об их обрядах, ещё не отделимых от мифов (вне обряда их не рассказывали), о богах и богинях, в чём-то очень похожих на божества греков и славян, и с большим трудом смогли его прочитать.

…Время шло. Начинаются переселения и на западе индоевропейского мира. В III-II тыс. до н.э. из Центральной Европы на юг несколькими волнами уходят предки балканских народов. Где- то далеко, в винноцветном море, как сказал бы Гомер (только до рождения великого поэта ещё должно было пройти много столетий), которое ещё не называлось Эгейским, ибо о царе Афин Эгее, да и о самих Афинах ещё никто не слышал, на острове Крит племена, отдалённо родственные современным народам Северного Кавказа, создали собственную цивилизацию – с богатейшими портами, забитыми множеством товаров, блестящим искусством и даже собственной письменностью, позднее приспособленном греками для своих нужд.

Это была блестящая, но чрезвычайно жестокая владычица морей – талассократия (само слово «таласса» попало в язык эллинов именно из языка древних критян!). Столица Крита – город Кносс – был огромным и развитым портом. Город не имел стен, ибо со стороны моря ему никто не грозил. Постепенно критская цивилизация превратилась в крито-микенскую, ибо государственность распространилась и на нынешнюю Грецию. Крит погубили страшные подводные извержения вулканов, землетрясений и цунами. Остальное довершили несколько волн греков, которые тогда не ведали иного моря, чем море травы, набросившихся на лежавшую в руинах цивилизацию. Кроме военной силы, здесь следует также предполагать и социально-психологический шок: чудовищные землетрясения и волны, смывавшие целые города, были восприняты всеми – и критянами, и индоевропейцами-греками – как победа «быка из моря» (прообраз будущего бога морей Посейдона), временного мужа Матери богов, над своей женой. А раз так, владычествовать должны мужчины, как это уже было принято у переселенцев с Дуная- Даная, которых так и называли – данайцы. Разумеется, древнее женское волшебство по-прежнему чрезвычайно высоко ценилось суеверными жителями Греции, особенно на юге, а старые и новые боги и богини стали постепенно отождествляться друг с другом. Потому греческая мифология, по мнению учёных, хотя и сохранилась в очень древних текстах, представляет собой причудливое и порой парадоксальное смешение критских, индоевропейских – греческих и негреческих – и даже семитских образов и сюжетов. Как в разноцветном мареве на закате у моря, здесь смешивалось всё со всем. Разобраться в этом современному исследователю очень и очень сложно.

Кроме греков, на юг и далее – очень часто – на восток уходят предки других балканских народов – дако-фракийцы, фригийцы и иллирийцы. Гораздо позднее они вели героические войны с Римом. Спартак тоже был фракийцем. На восток его народ доходил даже до современной Одессщины. Фракийцем был и величайший баснописец Греции Эзоп. Современные албанцы – единственный, не считая греков, островок дославянского населения Балкан, — видимо, потомки смешавшихся фракийцев и иллирийцев, постепенно, в ходе многих столетий, ставшие ещё одной отдельной ветвью индоевропейцев, отличной в том числе и от своих предков.

Особо следует сказать об армянах. Многие современные армяне, наследники древней традиции, и сейчас уверены в том, что подлинные армяне древности – это высокие светловолосые голубоглазые люди, лишь позднее смешавшиеся с турками. Это так и не так. Турки-сельджуки – переселенцы из Кара-Кумов – появились в современной Турции всего девять веков назад. Мы не оговорились: ВСЕГО. Для Азии этот срок весьма и весьма невелик, но турки заслонили собой для армян многие другие народы – как татары для русских. С другой стороны, армянские носители традиции правы: армянский народ запомнил, какими были их отдалённые предки не менее 32 веков назад. Предки армян когда-то жили на Дунае, где праармянские названия сохранялись вплоть до времени античных географов. Они называли себя «хайек» — изначально «долинные (или луговые) люди». Вместе с фригийцами, которые стояли ближе всего к грекам, предки армян прошли на юг и переселились в Малую Азию. Греки называли их пеонами, и они ещё встретятся нам ниже…

Ещё западнее ситуация тоже менялась. В XIV–XIII вв. до н.э. на запад из древнего «котла народов» Центральной Европы уходят кельты. Столетиями они были лучшими кузнецами раннего

железного века древней Европы. Их оружие было даже лучше, чем оружие скифов. Кузнецы и лучшие в регионе дружины воинов- профессионалов сделали кельтов господами многих регионов Европы – вплоть до Кубани!

Наконец, среди индоевропейцев была ещё одна ветвь, которой было суждено великое будущее – италики, среди которых стали постепенно преобладать латины – будущие древние римляне. В так называемой архаической латыни, то есть в латыни до Цезаря, — многие слова, особенно слова, использовавшиеся ремесленниками, оказались практически теми же самыми, что и в речи праславян. Данный факт был замечен давно, но только относительно недавно учёные объяснили его. В VIII-V вв. до н.э. италики заселили Италию, но перед этим жили где-то к северу от Адриатического моря. Жили рядом с предками славян, так что впервые в истории – раньше, чем с ариями – у них складывается вторичное родство языков.

Впереди у индоевропейцев были и другие испытания – холод конца II тыс. до н.э., что спровоцировало переселение ариев в Иран и Индию, с одной стороны, и Троянскую войну между двумя огромными союзами народов, — с другой. Но это уже другая история…

Игорь Васильевич Лисюченко

* Мнение редакции Фонда может не совпадать с мнением автора

2 часть данной статьи по ссылке: 
fond-svetoslav.ru/articles/52-kto-takie-indoevropeicy-chast-2-avtorskaja-statja-i-v-lisyuchenko.html