Взятие "неприступной" крепости Измаил

ЗНАМЕНИТОЕ ВЗЯТИЕ КРЕПОСТИ ИЗМАИЛ

Предыстория

В июле 1787 года Турция, пользуясь поддержкой Великобритании, Франции и Пруссии, потребовала от России возвращения Крыма, отказа от покровительства Грузии и согласия на осмотр русских торговых судов, проходящих через Черноморские проливы.

Не получив удовлетворительного ответа на свой ультиматум, турецкое правительство 12 (23) августа 1787 года объявило России войну.

Несмотря на то, что турки напали первыми, в первой же крупной битве на Кинбурнской косе 1,5-тысячный отряд Суворова наголову разгромил пятитысячный турецкий десант: из пяти тысяч турок спаслось лишь около 700 человек.

Под впечатлением этого разгрома турки отказались от наступательных действий и сосредоточились на обороне своих дунайских крепостей.

Однако и в этом удача им не сопутствовала: в сентябре 1788 года войсками Румянцева был взят Хотин, а 17 декабря того же года после ожесточённого штурма Потёмкиным был взят Очаков. Весь турецкий гарнизон при этом был перебит. Весть об этом так шокировала султана Абдул-Хамида I, что тот умер от сердечного приступа.

Стремясь взять реванш и отомстить за Очаков, в конце августа 1789 года новый турецкий визирь Хасан-паша перешёл со 100-тысячным войском Дунай и двинулся к реке Рымник, но здесь 11 сентября потерпел совершенный разгром от войск Суворова.

Победное шествие русской армии продолжалось и в следующем 1790 году. Одна за другой пали Килия, Тульча, Исакча. Однако когда войска Потёмкина подошли к Измаилу, они встретили упорное сопротивление турок.

Измаильская крепость лежала на левом берегу Килийского рукава Дуная между озерами Ялпухом и Катлабухом, на склоне отлогой высоты, оканчивающейся у русла Дуная низким, но довольно крутым скатом.

Стратегическое значение Измаила было огромно: здесь сходились пути из Галаца, Хотина, Бендер и Килии; здесь было наиболее удобное место для вторжения с севера за Дунай в Добруджу. К началу русско-турецкой войны 1787–1792 годов турки под руководством немецких и французских инженеров превратили Измаил в мощную крепость с высоким валом и широким рвом глубиною от трёх до пяти саженей (См.: Русские меры), местами наполненным водой. На 11 бастионах располагалось 260 орудий. Гарнизон Измаила составляли 35 тысяч человек под командованием Айдозле-Мехмет-паши. Частью гарнизона командовал Каплан Гирей, брат крымского хана, которому помогали пять его сыновей. Своим фирманом новый султан Селим III повелел в случае падения Измаила казнить из его гарнизона каждого, где бы тот ни был найден.

Дела русских под Измаилом шли весьма худо. Наступило сырое и холодное время, а топили только камышом; в продовольствии чувствовался недостаток; войска постоянно держались настороже из опасения вылазок. В преддверии наступающей зимы русские военачальники Иосиф де Рибас, Иван Гудович, а также брат Потёмкина Павел на военном совете, состоявшемся 7 декабря, решили снять осаду крепости.

Однако Светлейший князь Григорий Потёмкин это решение не утвердил и и предписал генерал-аншефу А. В. Суворову, войска которого стояли у Галаца, принять командование частями, осаждавшими Измаил. Из числа войск, находившихся под Галацом, Суворов направил к Измаилу свой любимый Фанагорийский гренадерский полк, 200 казаков, 1000 арнаутов и 150 охотников Апшеронского мушкетерского полка, велел изготовить и отвезти туда 30 лестниц и 1000 фашин, туда же направил маркитантов с продовольствием, словом, сделал все необходимые и существенные распоряжения и, поручив команду над остальными войсками близ Галаца генерал-поручикам князю Голицыну и Дерфельдену, выехал с конвоем из 40 казаков в лагерь под Измаилом. Встретив по пути отходившие от Измаила войска, Суворов вернул их обратно, после чего блокировал крепость с суши и со стороны Дуная. Чтобы усыпить бдительность турок, он демонстративно расположил артиллерию так, как это в соответствии с тогдашним артикулом делалось при длительной осаде.

Шесть дней Суворов готовился к штурму. Несколько дней сряду производились рекогносцировки крепости. Сам Суворов, в сопровождении обер-квартирмейстера Лена и многих генералов и штаб-офицеров (дабы каждый ближе ознакомился с подступами к крепости), подъезжал к Измаилу на ружейный выстрел, указывал пункты, на которые должны быть направлены колонны, где штурмовать и как взаимно поддерживать одна другую.

Особенное внимание обратил Суворов на подготовку своих войск к предстоящему штурму в нравственном отношении. Он объезжал полки, говорил с солдатами так, как только он один умел говорить, вспоминал прежние победы, не скрывал трудностей предстоящего штурма.

Перед сражением на военном совете Суворов заявил: «Дважды стояли русские перед Измаилом и дважды отступали от него; теперь, в третий раз, им ничего более не остается, как взять крепость или умереть…». Военный совет единогласно выступил в поддержку великого полководца.

Суворов направил коменданту Измаила письмо Потемкина с ультиматумом о сдаче крепости. Туркам, в случае добровольной сдачи, гарантировалась жизнь, сохранение имущества и возможность переправиться через Дунай, иначе «с городом последует судьба Очакова». Заканчивалось письмо словами: «К исполнению сего назначен храбрый генерал граф Александр Суворов-Рымникский».

А Суворов приложил к письму свою записку: «Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля; первые мои выстрелы — уже неволя; штурм — смерть.»

Турки капитулировать отказались и в ответ заявили, что «скорей Дунай остановится в течении своем и небо преклонится к земле, чем сдастся Измаил». Этот ответ по приказанию Суворова был зачитан в каждой роте, чтобы воодушевить солдат перед штурмом.

Далее началась подготовка

Дабы уменьшить потери от огня, Суворов задумал начать штурм ночью; но темнота собственно была нужна для первого удара, для овладения валом; затем уже вести бой в темноте, среди лабиринта крепостных верков и городских улиц, – не выгодно: управление войсками затрудняется в высшей степени, объединить действия отдельных колонн невозможно. Вот почему Суворов задумал окончить бой днем. Начать штурм пораньше необходимо было еще и потому, что опытный полководец предвидел упорное сопротивление, которое сломить нельзя в короткое время, следовательно, нужно было иметь в распоряжений возможно больше светлой части дня, который зимою непродолжителен: в Измаиле 11 декабря солнце восходит в 7 ч. 40 м. и заходит в 4 ч. 20 мин. Начать штурм предполагалось примерно за 2 часа до рассвета по сигналу, поданному третьей ракетой.

Так как ракеты могли подготовить турок и свести на нет всю стратегию штурма, было велено «ракетами приучать бусурман, пуская оные в каждую ночь во всех частях перед рассветом».

Войскам даны были наставления, чтобы стрелки, шедшие в голове колонн, рассыпались вдоль контр-эскарпа и огнем поражали обороняющегося в то время, когда штурмующие колонны будут переходить ров и влезать на вал; указано, где следует нести штурмовые лестницы.

21 декабря с восходом солнца началась артподготовка, продолжавшаяся весь день и окончившаяся за 2,5 часа до штурма. Неприятель сперва отвечал весьма энергично, но потом пальба стала ослабевать и, наконец, совсем прекратилась. Однако одна из неприятельских бомб попала в крюйт-камеру бригантины «Константин» и взорвала судно.

В 3 часа пополуночи 22 декабря взвилась первая сигнальная ракета, по которой войска оставили лагеря и, перестроившись в колонны, выступили к назначенным по диспозиции местам. В половине шестого колонны двинулись на приступ.

Бой начался

При наступившем дневном свете стало ясно, что вал взят, неприятель вытеснен из крепостных верхов и отступает во внутреннюю часть города. Русские колонны с разных сторон двинулись к центру города — справа Потемкин, с севера казаки, слева Кутузов, с речной стороны де-Рибас.

Начался новый бой. Особенно ожесточенное сопротивление продолжалось до 11 часов утра. Несколько тысяч лошадей, выскочивших из горящих конюшен, в бешенстве мчались по улицам и увеличивали смятение. Почти каждый дом приходилось брать с боем. Около полудня Ласси, первым взошедший на крепостной вал, первым же достиг и середины города. Здесь он встретил тысячу татар под начальством чингизида Максуда Гирея. Максуд Гирей защищался упорно, и только когда большая часть его отряда была перебита, сдался в плен с 300 воинами, оставшимися в живых.

Для поддержки пехоты и обеспечения успеха Суворов приказал ввести в город 20 лёгких орудий, чтобы картечью очистить улицы от турок. В час дня, в сущности, победа была одержана. Однако бой еще не был закончен. Неприятель пытался нападать на отдельные русские отряды или засел в крепких зданиях как в цитаделях. Попытку вырвать обратно Измаил предпринял Каплан Гирей, брат крымского хана. Он собрал несколько тысяч конных и пеших татар и турок и повел их навстречу наступавшим русским. Но эта попытка не удалась: сам он был убит. Погибли и все пять его сыновей. В два часа дня все колонны проникли в центр города. К 16 часам часа победа была одержана окончательно. Измаил пал.

Потери турок были огромны, одних убитых оказалось более 26 тысяч человек. В плен взято 9 тысяч, из них на другой день две тысячи умерли от ран. Из всего турецкого гарнизона спасся только один человек. Легко раненый, он упал в воду и переплыл Дунай на бревне.

Взятие Измаила потрясло всю Оттоманскую империю.


При обзоре нашей истории, невольно задаешь себе вопрос: каким, вообще, образом нашим воинам удаётся побеждать там, где: «Никак, никогда и никто»?!

Великая тайна русских побед?

Если пристальней присмотреться, история отражает эту тайну, постичь которую, разумом - немыслимо, просто невмочь. Можно лишь опереться на явствующий её дух.

Ох, уж эта мистика русского оружия...

"Неприступная" крепость Измаил, построенная в соответствии с новейшими требованиями фортификации, вооруженная до зубов, насчитывающая до 35 тыс. человек в гарнизоне, имевшая нереально важное стратегическое значение-пала.

Пала под натиском доблестной русской армии, уступавшей во много раз по численности гарнизону крепости – случай чрезвычайно редкий в истории военного искусства.

Неприятель потерял 26 тыс. убитыми и 9 тыс. пленными. Было захвачено 265 орудий, 42 судна, при потерях русской армии в 1815 человек убитыми и 2455 ранеными!

Что здесь было?... Немыслимо.

Да, сколь крепок русский штык, столь крепка и несгибаема русская непокорная воля.
Да, беспримерная стойкость и бесстрашное мужество - в крови у русских воинов.
И да, когда высшими ценностями являются не человек и его жизнь, а то истинно высокое, то с чем наши отцы и прадеды прошли дорогами на Итиль и на Сталинград, тогда открывается иное, то, что всегда защищает распростертым крылом над смертными полями браней и войн, земель и времен.


Готовь сердце к подвигу и-ничего не бойся...!

Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.